— Ты мой наследник, Митя, а будущие правители всегда взрослеют раньше других детей. Мы с тобой об этом потом поговорим, ладно? Вот и хорошо. Что еще тебе непонятно?
Отдернув руку, наследник задумался, совсем не замечая, как внимательно на него смотрит отец, его невеликая свита и приказные служивые.
— Не спеши. Мне невозможно солгать, от меня невозможно уйти против моей воли, и я… — Десятилетний мальчик очень нехорошо улыбнулся. — Не люблю глупцов и предателей. Пока же — завтрашним полднем я буду молиться в Благовещенском соборе. Приведешь мне своего беспалого толмача.
— Ох-х, хорошо-то как, радостно! Словно Боженька в душу почеломкал!..
— Уж как здорово, батюшка, прямо слов нет!
Момент, когда венцы все же сняли, наследник самым позорным образом пропустил, завершая свои манипуляции с энергетикой сестры. Зато, выполнив программу-минимум в то краткое время, пока владыко Макарий читал отпуст, Дмитрий самым внимательным образом разглядел новую семейную пару. Отец, весь в предвкушении пира и последующей за ним первой брачной ночи, выглядел весьма довольным и даже радостным. Счастливая невеста такого энтузиазма на окружающих не излучала, но и особо убитой, пожалуй, тоже не выглядела, — зато в мягких еще чертах молодой черкешенки все явственнее проступало что-то вроде: «Вы все — грязь под моими ногами!» Это выражение ненадолго пропало, когда все присутствующие подходили поздравить новобрачных, и один раз сменилось легким смущением при виде двух старших братьев: Салтанкула, еще три года назад поступившего на службу к ее мужу и тогда же крещенного в Михаила с одновременным получением титула князя Черкасского. И Булгерука-мурзы, одного из сыновей верховного валии Малой Кабарды.