Подняв щит и отведя дубовый заменитель сабли чуть-чуть назад, ближайший родственник правящей династии замер на месте.
— Веруешь ли в искупителя грехов наших, Иисуса Христа?
— Совсем ты у меня взрослый стал, речь прямо как думный боярин держишь.
— Растолкуй-ка мне все, сынок. Что за придумка такая?
— Поначалу-то я их для Федьки измыслил, батюшка, — очень уж он любит рожицы смешные на земле рисовать да на бумаге. Свинцовая писалка для него вредна — когда задумается, все ртом ее помуслявить норовит, серебряной же дорого выходит, а эти в самый раз. И Дуне с Ванькой тоже понравились. Очень.
Оборвав речи боярыни недовольным жестом, Дмитрий всмотрелся в ее сына.