Еще один комнатный боярин тихонько вошел, подождал, пока его заметят, не дождался и почтительным голосом обозначил свое существование. После властного жеста передал из рук в руки небольшой свиток — послание из Кирилло-Белозерского монастыря, еще раз поклонился и вышел. Пергамент, ненадолго задержавшись в иссохшей от времени и церковных постов руке, выпал и присоединился к другим свиткам на столе. С делами да посланиями он будет разбираться завтра!.. Тем более что если было бы что-то срочное, ему бы так и сказали. Тем временем мысли с наследника повернули на самого государя, Иоанна Васильевича. Давно ли они, вся его Избранная рада, собирались в царских палатах за неспешным разговором да думами, как лучше обустроить Русь?.. А теперь — иные в опале, а иных и вовсе нет. Любимец государя и большой умница окольничий Адашев Алексей уехал в добровольную ссылку в Ливонию, третьим воеводой Большого полка. Через полгода переведен в Юрьев. Тут же взят под стражу, а спустя каких-то два месяца тихо умер в темнице от горячки. Кое-кто говорит — отравлен недругами! Ближник царя, священник Благовещенского собора Сильвестр — сослан навечно в Соловецкую обитель. Князь Курлятьев отправлен воеводой в Смоленск, и поговаривают, что он вот-вот получит полную отставку. Князья Воротынские, Горбатый-Шуйский, Шереметевы… Вроде бы и при дворе, но прежнего доверия, а вместе с ним и влияния на дела государственные больше не имеют. Часть доверенных бояр уехала с посольствами: дьяк Иван Висковатов в Литву насчет ливонских дел; а бояре Вокшерин и Мякинин отбыли сватать дочку у князя-валии Малой Кабарды Темрюка Идаровича. И кто остался при великом князе? Он, митрополит Макарий, да князь Курбский, вот и все.