— Спаси тебя Бог, Димитрий Иванович! Век будем помнить твою доброту.
Первенец царя едва заметно кивнул, затем развел руки в стороны — и тут же подскочивший к нему Мишка Салтыков принялся сноровисто распускать стягивающие доспех ремешки и застежки. Почти без промедления к сыну оружничего присоединился и долговязый игрок, занявшийся толстенными наручами и поножами.
«Черт! Впрочем, какая разница. Я ее хочу!!!»
— Чертилки для письма и рисования, батюшка.
— Умница ты у меня. Но больше так не озоруй, хорошо?
На входе опять загомонили, расчищая во все увеличивающейся толпе дорогу запыхавшемуся от быстрого бега владычному митрополиту Макарию, а Иоанн Васильевич с мукой поглядел на своего первенца, плачущего кровавыми слезами, и с бессильным бешенством обратил взор на иконы святых.