— Ректору Реду не мешало бы хоть иногда думать, что он говорит, — недовольно процедил Норман.
Стоило мне ступить на порог, как из-под стрельчатого свода полилась торжественная, почему-то немного печальная и довольно медленная мелодия, против обыкновения сопровождаемая хоровым пением. Все присутствующие в зале поднялись со своих скамей и повернулись ко мне. Людей было так много, что я даже не могла понять, сколько их. Сотни? Тысячи? Они смотрели на меня, улыбались, кивали, словно хорошо знали, словно я была их близким другом. А я не знала никого из них, но все равно улыбалась в ответ и кивала, неосознанно ускоряя шаг, хотя накануне мне несколько раз настойчиво повторили, что я не должна идти к хозяину Дома слишком быстро. Только музыка останавливала меня от того, чтобы побежать вперед.
У меня отлегло от сердца, а Норман вдруг встрепенулся, как будто очнулся от сна, и снова повернулся к нам.
Норман наконец остановился, но ко мне не обернулся. Я тоже замерла на месте, как вкопанная, почему-то боясь увидеть его лицо.
— Как минимум на несколько часов, — подтвердил Норман. — Будет рваться наружу.
— Ян… — позвала я, но он поднял руку, давая знак помолчать.