— Конечно, он же такой забавный, — раздраженно процедил Норман. В его тоне снова прорывались ревнивые нотки.
— Может быть, если ты перестанешь пользоваться магией, процесс еще можно будет остановить, — с надеждой предположил папа.
Норман презрительно фыркнул, выражая свое отношение то ли к новой теории, то ли к истории ее появления.
Эрдингер и Ротт переглянулись, после чего Эрдингер с тяжелым вздохом поднялся из кресла.
— Да, — через несколько секунд ответил Норман, снова открывая глаза и переставая чертить. — Перстень, который я ей подарил… Я всегда могу найти его, но… не сейчас. Ничего не понимаю. Она его потеряла? Нет, я бы все равно нашел сам перстень…
Он расстегнул манжету рубашки, осторожно поднял край рукава выше локтевого сгиба и продемонстрировал место, на котором раньше стояла метка. Сейчас там красовался свежий ожог. Не слишком серьезный, но наверняка болезненный.