— Ты сдерживаешься, а это плохо. У тебя и так силы немного, а когда ты еще и боишься ее применить, твой удар вообще превращается в ничто! Бей сильнее, не бойся. Не жалей меня.
Мне стало так стыдно, как, наверное, не было еще ни разу в жизни. И при этом так хорошо, что это только усиливало стыд, но я ничего не могла с собой поделать. Ведь это значило, что я ему по-настоящему дорога. Что еще это могло значить?
— Ларина, вы что, бредите? — возмущенно воскликнула Карр. — Я давно заметила, что вам нравится общее внимание, но не до такой же степени!
— Конечно, — я улыбнулась ему, чувствуя, как меня захлестывает волна нежности, хотя сейчас к ней примешивалась толика горечи.
Он откинулся на спинку кресла и одарил меня странным взглядом. Очень неприятным.
— Я не собираюсь отвечать на этот вопрос, — фыркнула я. — Тогда тебе не придется врать, если тебя спросят.