— Чуть больше трех часов. Господин лаккат намеревались открыть торжество…
— Лучше бы ты, будучи благородной жертвой, подумал о высоком, а не лез в чужую личную жизнь, — мрачно посоветовал ему.
— Хорошо идет, — хмыкнул Лар, утирая пот со лба, и это были первые слова, произнесенные в душном чреве раскалившейся кузни. С жаром бодрствующего агния не справлялись никакие защитные заклинания, их просто коротало от его присутствия.
— Что не так с ратушей? И про какие жертвы ты говоришь? — спросил старший, хмурясь.
— Я правильно понимаю, что в средствах и материалах могу себя не ограничивать? — вопросительно вскинула бровь, не отрывая взгляда от хищных обводов клинка.
— Тогда я тем более не понимаю, какое тебе дело, — поморщился я.