— И ты уговариваешь меня, что все хорошо, когда сам так тоскуешь обо всем человеческом?
— Я понял, — он тоже взобрался на подоконник и уселся рядом, свесив наружу ноги. — Знаешь, мне многое не нравится в этой долине, но я никогда не уставал любоваться ее красотой, — поделился Лис, осторожно беря меня за руку и переплетая свои пальцы с моими. — Она впечатляет, верно? И в тысячный раз, как в первый.
Однако выйти из гостиницы одной мне не дали. Гаррет тут же приставил ко мне одного из своих людей. Наверное, он был прав, не стоило гулять под вечер одной в незнакомом городе. Да и в знакомом не стоило, если честно. Но все же у меня было чувство, что я под конвоем. Не самое приятное ощущение.
— Хорошего дня, Герлистэн, — учтиво кивает снежно-синий.
К тому времени моя матушка жила уже с нами, радовалась нашему с Лисом счастью и помогала нам с малышами. Увы, пребывание под стражей несколько подорвало ее здоровье, и оставалось только благодарить судьбу, что герцог вообще успел распорядиться выпустить их с отцом на волю, иначе в неразберихе последовавшей затем гражданской войны они могли бы сгинуть в казематах навек. Отца злоключения не изменили — он остался все тем же азартным до беспамятства игроком. И однажды, как, в общем, и ожидалось, он проиграл все до последней полушки. И, как и следовало дворянину, благороднейше застрелился.
— Мне сейчас тринадцать, — чуть смущаясь, созналась гостья. — Это все маска. Ребенка никто не взял бы на работу, да и вы сейчас, наверное, тоже уже пожалели, что согласились на разговор.