— Не меня, — не слишком удивился моим выводам герцог. — Свои фантазии на эту тему. А твой лис играет ей, словно куклой, позволяя произносить нужные ему речи в нужное время… Не могу понять одного — почему он все время играет чужой фигурой? У него что, нет собственных сильф.
«Нет-нет, — одернула я себя, — так нельзя, это желания сильфы. А я не хочу быть сильфой, и не должна поддаваться ее желаниям». Потуже натянула свои перчатки, чуть сбившиеся, когда я раздевалась ко сну. С нательной сорочкой они смотрелись несколько дико. Если за ужином этикет еще допускал их наличие (хотя перчатки для визитов несколько отличались от перчаток для верховой езды, можно было пенять на отсутствие гардероба), то уж желание спать, не обнажая ладоней, ни капризом, ни строгостью воспитания не объяснишь.
— Глупости он обычно делает до того, как моей жизни начинает угрожать опасность, — нагло заявила девица, глядя ему прямо в глаза. — А после — становится предельно серьезен. И порой его противник даже успевает понять, что глупость сотворил как раз он.
В обеденный зал спустилась в том самом наряде горожанки, что так удивил меня прошлым вечером. Сегодня же я подумала, что он прекрасная пара к костюму лавочника, который выбрал мой почти настоящий муж. Не могу сказать, чтоб традиционная одежда из грубой ткани нравилась мне больше легких и изящных платьев аристократии. Но Лис зачем-то затеял эту игру, она ему нравилась. И раз уж я решила идти за своим мужем — я должна идти. То есть, я должна попытаться его понять. Принять его заботы и радости. Стать ему действительно верной спутницей. Не в этом ли смысл брачной клятвы?
— Хорошо, тогда сравни их меж собой. Они похожи?
— Но ведь все это не настоящее, верно? И этот облик, и этот возраст…