— Спи, — помнится, сказал он мне когда-то потом, когда буря эмоций миновала. Когда все эмоции миновали, осталась лишь бесконечная усталость, да сладостная, томная удовлетворенность. — Теперь я за тебя спокоен. Мы вычерпали источник почти до дна, ты знаешь?
— Как же ты дошел до такого? — вздохнул он с укором, глядя на огромный камень, темнеющий на возвышении. Косые лучи солнца, проникающие сквозь высокие окна в западной стене храма, чертили светлые полосы на холодном полу, но до алтарного камня уже не доставали. Близился закат, время бездействия, наконец, истекало.
— Мне поздно уже бояться, — совершенно искренне отзываюсь я. И тут же понимаю, что мое тело окончательно пробудилось, и вспомнило все. И ощутило все проблемы сразу. — Нам долго еще ехать?
— А Герлистэн? Я так понимаю, ему я обязан, — герцог раздраженно потер звездочку на ладони, — вниманием к своей персоне.
Не Герлистэн. Лис. Мой бессовестный конюх в пропахшей лошадьми линялой рубахе и затертых до дыр дешевых штанах.
— Не могу знать, моя госпожа, я следую за каретой.