— Да, моя Роззи. Чем старше, тем меньше индивидуальных черт они сохраняют… Но ты учти, это возраст, который измеряется столетиями. Тот, что за сроком человеческой жизни, — он нежно обнял меня за плечи, притянул к себе. — А первые сто лет жизни сильфы — это столетие молодости, красоты, энергии, силы. Ты не только многое можешь из того, что людям недоступно, но и многое хочешь. Тебе сейчас не понять, но это важно — хотеть. Пока ты желаешь — ты существуешь. Ты настоящая, даже если отныне ты легче воздуха. Желай, моя Роззи! А я буду с тобой. Все эти сто лет я твой, моя маленькая герцогиня, тебе не стоит во мне сомневаться, — Лис мягко поцеловал меня в висок, ласково провел рукой по волосам и вновь обнял, бережно прижимая к своему телу. — Ты ведь слышишь, как они зовут меня, Роззи? — продолжил с невеселой улыбкой, кивнув на мелькающих в отдалении сильф. — Видишь, как вьются вокруг? Они уже мало осознают себя, еще меньше способны помнить, их разум почти угас… Но если бы я обижал их, Роуз, если бы предавал, причиняя боль, разве сохранили бы они в своем почти небытии столь искреннюю симпатию ко мне?.. Нет, белая моя роза, это было бы невозможно. Чем древнее сильфа, тем менее свойственно ей притворство. Они бесхитростны, словно порывы ветра, а в их душах царят отзвуки тех эмоций, что владели ими когда-то. Самых искренних, самых сильных…