Гастон удаляется. А я обеспокоенно хмурюсь: к герцогу так не обращаются. Неужели все же…
— Придется здесь, моя роза. Ходить в таком виде по городу мне не стоит.
Увлекшись смертельно опасным поединком, я не заметила, когда пришел в себя третий. А когда его нож внезапно прижался к моему горлу, предпринимать что-либо стало уже слишком поздно.
Но выспаться толком не получилось. Лязг и скрежет отпираемых засовов был способен поднять и мертвого. Герцог поморщился и сел на своем тюремном ложе. Если его разбудили только затем, чтоб подать ему ужин — он точно кого-нибудь прибьет!
Она вскинула руки, словно безвольная пленница, пойманная арканом, и, на глазах теряя человеческий облик, спиной вперед вылетела в окно. И лишь на грубом дощатом полу еще несколько секунд красовался оброненный ей букетик фиалок. Затем без следа растворился и он.
— Так на чем мы остановились, когда одна трусливая девочка попыталась сбежать? Ах, да, ножки. Я хотел рассмотреть твои красивые стройные ножки. А ты не дала. Нехорошо, не находишь?