— Что ты творишь, идиот?! — она метнулась к нему, чтобы замереть, не долетев полшага. — Герлистэн обезумел, его сильфы все обезумели… Там — почти война, здесь — почти война… Братья заперли его пока, но запоры не выдержат, рухнут, и тогда… ты хоть представляешь, что будет тогда?! Да он землю и небо смешает за то, что ты сотворил с его сильфой!
— Я уже не уверена, что такие вещи остались.
— Но я успел! — с нажимом, хотя и тихо, заявил в ответ папенька, и тут же потребовал: — Мои расписки!
— Прости, Роззи, — шепнули мне губы, казавшиеся в сумраке кроваво-красными. И сомкнулись с моими — жестко, требовательно, сминая сопротивление и буквально выпивая дыхание.
Нечто кивнуло. Впрочем, герцог и не сомневался. Идти на поводу у создания тьмы было рискованно. Но иногда бывает необходимо рискнуть. Очень медленно Александр снял с груди амулет.
— Горячая у меня девочка, — хрипло шепчет он, позволяя мне коротко коснуться его губами, и вновь отстраняясь. — Ты ведь знаешь, что я сделаю с тобой, да, Роззи? — его пальцы, кружащие по моей промежности так конкретны, что просто не возникает сомнений, о чем он.