— Не нравится видеть меня таким? — его горячие руки осторожно ласкали мне спину.
— Знаю, Роззи, как же не знать, — легко соглашается он. — Не очень в курсе, что такое «черное колдовство».
— Бу-удешь, — протянула она с неприятной улыбкой. — Ты просто еще не знаешь, что значит голод. Настоящий, безграничный, скручивающий… И приказ господина. И его обещание кусочка силы… И ты пойдешь, побежишь, полетишь — и будешь! Все, что потребуется, так, как угодно… Измотаешь и убьешь одного — перейдешь к следующему — потом еще, снова… Это как сон — его сон, твой сон, он потом забывается, память удерживает лишь обрывки — но ведь сон повторяется, повторяется… в общих чертах ты все же запомнишь. Правда, тебе станет уже не важно — ну, подумаешь, сдох очередной сладострастный извращенец. Смешной — он молил тебя о любви! Разве лярги могут любить? Только брать, ведь люди для того лишь и созданы, чтоб доить их…
Внезапно за спиной раздается протяжный переливистый свист. Резко обернувшись, вижу Ландалиана, дующего в странного вида свистульку, висящую на ремешке у него на шее.
Поддерживаемая супругом, я покорно двигаюсь в предложенном им направлении. Радует только то, что в карете я смогу, наконец, покончить с этим дурацким маскарадом и сдернуть повязку с глаз. Я бы сдернула ее и здесь, не будь я сейчас в центре внимания целого поселка. Давать лишний повод для пересудов совсем не хотелось.
— А вот теперь все-таки страшно, верно, Роуз? — тут же отзывается мой мучитель.