А у меня опять были цепи, болезненно кровоточащие раны, несвежее платье на истерзанном теле, да страх и отчаянье глубоко в душе.
— Как только станешь свободной. Тебя освободят, я заставлю, — он взглянул мне прямо в глаза, и голос его излучал уверенность. — И, как только это случится — беги в Черный замок, Роуз. Лети, скачи — как выйдет, это не важно. Главное — не в долину. Туда. Там твой истинный дом, Роуз. И твое спасение.
— Ну, скажи: «Лис, мне нравится твое тело», — настаивал он. — И погладь.
— Конец света, видать, близится, — вздохнул возничий, поглядывая на торчащие из под моего плаща обрывки цепей, но не задавая вопросов. — Демоны пришли в мир, чтоб его уничтожить.
Его губы мягкие и такие горячие. Очень нежные по сравнению с кожей вокруг. Он чуть приоткрывает рот и поводит головой из стороны в сторону, и уже не понять, это я глажу его губы, или его губы тихонько поглаживают мои пальцы. Целуют. И даже засасывают в рот. Я испуганно вырываю руку. Он смеется.
Папенька прошипел нечто невразумительное, но отошел. Орган замолк, и отец Стефан, чей голос был мне знаком с самого детства, невнятно забубнил слова древнего обряда, призывая силу Деуса прийти и засвидетельствовать…