Аршавеше недовольно посмотрел на него и отвел взгляд в сторону. Под его ладонями продолжало дрожать тело детеныша.
Сина по характеру показалась мне больше похожей на свою мать, только она, в отличии от наагашейдисы, разговаривает. А в остальном я заметила такую же уверенность и некое бесстрашие. Хотя Аршавеше говорил, что зверя в ней нет, поэтому "я самый опасный зверь в лесу" ей не должно быть свойственно.
Страшный отчаянный крик вырвался из моей груди, и я опрокинула столик.
Вот и сейчас. Его рука скользнула под одеяло и легла на мой бок. Слегка сжалась и поползла вниз на бедро и так до колена. А губы тем временем оказались у самого уха. Его длинный язык, который меня уже так сильно не ужасал, коснулся меня за ухом и влажно прошелся вниз, до места, где шея переходит в плечо. Там он легко прикоснулся губами. Я раздраженно дернула этим самым плечом, освободила колено от его ладони и поплотнее обернулась одеялом, чтобы он больше не смог просунуть свои конечности. Меня просто гребли в охапку, обхватив руками и обвив хвостом. Его нос уткнулся мне в макушку. Сопение показалось мне даже довольным. В таком положении я опять ушла в мир снов.
Я вскочила и заметалась по комнате. Мысли о брате откликались в сердце щемящей нежностью и отчаянием. Его презрение… Я не хочу это испытать. Почему я должна платить такую высокую цену за свои ошибки?