Отец напряженно посмотрел в нашу сторону. Он не мог слышать нашего разговора и поэтому сильно нервничал.
— Госпожа, я же просил вас воздержаться от прогулок в одиночестве, — сурово произнес он.
Последнее слово он произнес так, словно фразой подразумевалось продолжение: "которые вы натворили". Я гордо вздернула подбородок. Он не имеет права меня осуждать. Отвечать я посчитала ниже своего достоинства. Он церемонно склонил голову и вышел. А грудь сжал ледяной страх. Он узнает, узнает… Нет, он не может отвернуться от меня. Не может!
— Ну что вы, Ваше Высочество. Вы здесь находитесь по делам государственной важности…
— Я просто не могу понять, зачем это все, — прямо сказала я.
Окно завешено плотной тканью, поэтому яркое солнце меня не разбудило, и я спокойно спала, отсыпаясь после долгого пути. Проснулась я только, когда услышала из соседней комнаты голос наагасахиа Нориш. Услышала и испуганно вскочила. Разоспалась! Что она теперь обо мне подумает? Выглянув в окно, я с тоской убедилась, что солнце уже перевалило за полуденную черту.