– Ага, – скривился тот. – Нашли нас пигметосы на третий день, если бы не отряд Медведя, то крови пролилось бы море. Нашей крови. Хорошо он поставил караульных сторожить проход. Пока карлики прыгали сюда, первых уже расстреляли и зарезали. Больше сотни к нам пролезло, двадцать наших потеряли. Три дня лезли, дважды в день, и ещё ночью два раза было. Потому мы и поставили тут стену. Сначала вплотную хотели, но пигметосы оказывались за ней, пришлось слегка расширить.
Ждали неделю, но хищники так и не решились напасть на посёлок. На ночь усилили вдвое караулы, запускали генератор, подавая ток в самодельные прожекторы, собранные «на коленке» нашими инженерами, вокруг накопали волчьих ям и наставили ряды рогаток, сквозь которые протиснулась бы только крупная кошка, но никак не зверюга, что габаритами с мастифа, раскормленного анаболиками.
Десятым иным был я, самым непонятным и редко используемым руководством. Да что там про способности говорить – меня даже к работам не привлекали. К Медведю в палатку мог войти, вышибая дверь ногой, ну так мне казалось, воспользоваться этой привилегией или проверить, так ли оно, я так и не решился. Ел я из командирского котелка, а Медведь и прочие вожаки кушали получше иных, у которых, правда, тоже рацион не из баланды состоял.
– Самое главное сейчас – это найти воду, Марк, – посмотрела мне в глаза Эльза. – Чистую пресную воду, иначе завтра у нас половина уже не сможет двигаться, а послезавтра начнут умирать.
– Ну, основным признаком является стойкость к чарам шамана. Если свалился вроде мешка с картошкой, то ты точно не иной. Если удалось удержаться на ногах и сохранить понимание и разум, пусть и повело тебя, то шансы есть. Потом что-то там с камнями… млин, не скажу, не знаю. А здесь есть такие ваньки-встаньки?