– С верёвками у нас беда, – развёл руками кузнец, – а железок найдём, видел я у некоторых и ножи, и кинжалы.
– Сильфея! – позвал я девушку, справедливо полагая, что шши меня не оставит ни на минуту.
Оставив Матвея скучать над записями, я с Федотом, ну и Сильфеей, отправился осматривать скалы, где нашёл свою кончину парусник. Плот, на котором я курсировал между кораблём и берегом, уцелел, шторм не смог унести его в море, не сорвал с привязи. Пришлось, правда, помучиться, чтобы дотащить его до воды, так как я постарался в прилив загнать конструкцию из рей и досок подальше на пляж, за камни, в которые потом и упёр одной стороной, а с другой вбил несколько кольев и закрепил обрезком каната.
– Ты сколько убил и ранил за две ночи? А потом с вышки? – осведомился собеседник и в ответ на моё угрюмое молчание добавил: – Вот то-то же. И потом, если эта четвёрка – вожаки разных стай, и если те следы принадлежат лишь одной, то вокруг нас сейчас бродит в среднем две сотни голодных хищников. М-да, придётся с нападением на пигмеев подождать…
Последние слова были реакцией на кусок шерсти тёмно-коричневой чуть курчавой шерсти, такой до боли знакомой.
– А-а, вот куда тебе столько парфюмерии понадобилось! – произнёс он. – Ещё тогда, что ли, грел идейку про днюхи?