В овраге среди трясины и гор костей и испражнений насчитал четырнадцать зверей, из них три были живы, но едва шевелились. При моём приближении одна из зверюг, из живота которой тянулась толстая грязная двухметровая кишка, приподняла голову и оскалила пасть, перемазанную тёмной кровью и какими-то сгустками, словно тошнило тварь и очень сильно, а сил отплеваться уже не осталось. Выстрел в голову с двух шагов разнёс ей голову в клочья. Точно так же поступил с оставшимися двумя, которых обнаружила Сильфея, сам бы я не определил в этих комках грязи и крови ещё живых существ. Невезучего охотника, сверзившегося в овраг, при беглом взгляде я не увидел. Хотя его могли не то что разорвать на части, а попросту втоптать в жидкую грязь. Если так, то найти его будет невероятно сложно – тут всё вокруг сплошная трясина.