— Метла, остаешься на катере! — оборачиваюсь к проверяющему автомат Ивану.
— Спасибо, Горыныч. Я все боялся, что ты обидишься. А от чего прятал — не знаю. Может, вообще просто мать пожалел? Я ж сам об этом узнал, только когда он умирать собрался.
— Пара недель — и все вернется в норму, — отозвался Тихон Сергеевич, дипломатично не уточняя, что с возрастом часть наеденных за праздники сантиметров все же оседала на августейшей талии.
Ба-бам! Звон полученного удара неприятно отдается в голове. Это противник Орлова замешкался и пропустил плюху.
— Да уж, точное определение: бурная!.. — так же шепотом отзываюсь. — Не пожалел еще, что связался?
— Ему двенадцать под Новый год исполнится, — вместо меня отвечает Борис.