Тема была больная и неприятная: судя по недомолвкам, приятель небезосновательно подозревал зачинщиком состоявшихся тайных обысков собственного отца и на него же думал по поводу домогательств девушек. А поскольку я целиком и полностью был согласен с его выводами, обсуждать особо было нечего. И вообще, по большому счету, была ли это собственная дурная инициатива прислуги или распоряжение Льва Романовича — нам обоим все равно: до определенного предела мы могли мириться с некоторым присмотром, но подобный тотальный контроль стал перебором.