– Чем дольше мы здесь, тем больше доза облучения, – хмуро ответил амбал. – Они ослабеют ещё сильней. Лучше уже не будет, только хуже. До первого входа в подземный город два километра. За час дойдём, если повезёт. С поверхности надо уходить, как можно скорее. Здесь фон запредельный, и продолжает расти вместе с осадками.
Жажда выжить гнала людей вперёд, и за семь часов привал был объявлен лишь однажды, когда отыскивающий дорогу Порфирьев сообщил в эфире, что ему нужно несколько минут, чтобы найди обход вокруг встретившейся на пути массивной груды обломков. За весь путь Овечкин ни разу не увидел ничего, что могло бы напоминать дома или строения, вокруг простиралась всё та же засыпанная снежной грязью свалка, лишь её высота с нескольких метров упала до нескольких десятков сантиметров. По торчащим из грязно-бурого снега обугленным древесным обломкам и выкорчеванным обгорелым пням можно было сделать вывод, что раньше на этом месте был лес, если только всё это не принесло взрывными волнами и ураганами откуда-то ещё.
– Как уходить?!! – опешил Овечкин. – Просто так, взять и уйти?! После всего?! Я останусь тут, и не уйду, пока они не откроют!
– Отсюда нужно уходить, – негромко заявил пожарный. – Огненный смерч движется в нашу сторону. Рано или поздно он будет здесь. Олег, здесь радиационный фон намного выше, чем позади?
Вездеход содрогнулся, налетая на препятствие, и заглох. Стиснутых теснотой людей изрядно тряхнуло, раздалось клацанье соударяющихся гермошлемов, но других проблем не возникло. Тихо матерящийся Петрович сообщил, что они врезались в какие-то выкорчеванные корневища крупного размера, которые были засыпаны снегом, и он их не сразу заметил. К счастью, двигатель завёлся, и путь продолжился. За последующие четыре часа сильно стемнело, и подобные столкновения стали нормой. Люди даже приноровились дремать от одной остановки до другой. Потом Петрович заявил, что видимость резко падает, и остановил машину.