Овечкин бросился к свертку, вцепляясь в измазанный грязью брезент, и попытался развязать узел.
Опасность миновала, и вагон немного ожил. Антон понял, что тряски не было уже давно, с тех самых пор, как он встретился с Артуром Рамзановичем, и тот отправил его на помощь техникам. Люди решили, что обстрелы позади, и никто не ожидал, что ядерный кошмар ещё не закончен. Обитатели вагона, а их осталось не менее пятидесяти, выглядели подавленными и сильно испуганными, и было слышно, как компания фигуристой брюнетки спорила о том, не безопаснее ли будет перебраться на станцию, пока тоннель не обвалился. Мнения разделились, в итоге двое из них решили сходить к платформе и выяснить, что там происходит.
В-третьих, эта станция имеет собственную артезианскую скважину. Поэтому тут все обеспечены питьевой водой и не мрут как мухи от жажды или отравления грязной водой, которая уже затопила технический уровень.
– Слева, – прорычал Порфирьев, смутным силуэтом проявляясь возле Овечкина. Он протянул технику моток провода: – Привязывай!
– А у меня нет детей, – с откровенно наплевательскими интонациями парировал Порфирьев. – Так что мне твоих аргументов не понять. Одевай скафандр и пошли, пока твои дети не умерли от удушья.
– Что там, наверху? – встрепенулась Светлана. – Ты видела кого-нибудь?