Его силуэт исчез в пыльной взвеси, чуть погодя с места сдвинулся техник, и Антон зашагал следом, помня о необходимости держать визуальный контакт и следить, чтобы канат не провисал слишком сильно и не цеплялся за обломки по пути. Поход через руины был одновременно безлико однообразным и очень опасным. Вокруг разлился сплошной океан пылевой взвеси, и Антон понял, что совершенно не представляет, где находится, уже спустя сотню шагов. Никаких ориентиров не было видно. Ни зданий, ни дорог, ни деревьев – под ногами тянулась бесконечная свалка из развалин, и чтобы не сломать ногу, случайно наступив вместо обломка в плохо заметную щель или провал, приходилось не отрывать взгляда, направленного под ноги. Тусклое пятно света от нашлемного фонаря ползло по кривому полю обожженных обломков, густо засыпанных пылевой грязью, и в глубине серой мути полузасыпанные провалы, острые обломки и мятые штыри рваной арматуры были почти не видны. Чтобы не отстать и не травмироваться, Антон шёл, не поднимая головы, и тщательно всматривался в то, на что ставит ноги. Из-за этого он почти перестал смотреть вперёд, на спину идущего перед ним техника, и несколько раз пропустил изменение направления движения. Лишь натяжение каната, увлекающего его куда-то в сторону, а не прямо, сообщало ему о допущенной ошибке. Приходилось срочно догонять, и в итоге он больно ударился о какие-то крупные обломки, вынырнувшие у него на пути из океана пыльных сумерек.