Амина издала радостный возглас, мгновенно забывая об отце, и довольная побежала к матери.
С этими словами они оставили содрогающегося от приступа рвоты Антона и влезли обратно. Кто-то из толпы посоветовал возмущающимся спутникам Антона заткнуться и катиться отсюда, пока их всей толпой не заставили вычищать следы рвоты. Активисты обратились к сопровождающему их полицейскому, но тот лишь отмахнулся. Пришлось подчиниться большинству. Антон попытался отдышаться, но сделать это не получалось. Здесь, на рельсах у платформы, всё было загажено рвотными массами, и вонь от них провоцировала новые приступы тошноты. Он понял, что не первый, кого стошнило при виде растерзанных трупов. Незанятого составами места у платформы было немного, все, кого тошнило, старались добраться досюда, и восстановить дыхание тут невозможно. Активисты тоже это поняли, и Антону помогли забраться на платформу. Там ему стало легче, и полицейский повёл их дальше.
Он рассказал жене об идее Порфирьева насчёт поиска бомбоубежища, но Дилара неожиданно набросилась на него с упрёками. Она всучила Амину Давиду, велев ему поиграть с сестрой на пустующей скамье Порфирьева, и увлекла мужа в другой угол.
– Разрешите обратиться? – негромко произнёс Брилёв, дождавшись, когда генерал-лейтенант ненадолго замер в своём кресле.
– Но кто знает, когда это произойдёт? – возразил Антон. – Ты ведь тоже не специалист в этом!
– Какова обстановка? – прямо спросил полковник. – Что там, наверху? Шансы есть?