– Выключайте фонари, – Порфирьева было слышно чуть более отчетливо. – Найдем его по свету.
Стало ясно, что за один переход до «Подземстроя» добраться не получится, и в салоне повисла угрюмая тишина. Антон вспомнил слова генерала о том, что проехать предстоит четыреста семьдесят километров, это при условии, что Порфирьев действительно найдёт дорогу, и им не придётся плутать. Овечкин скользнул взглядом по окнам. В боковых видимость лучше, чем в окнах задних дверей. Вездеход идет спиной к Москве, и огромное облако радиоактивной пыли, поглотившее столицу, даже в пылевых сумерках выглядит темнее, чем такая же пыльная взвесь вокруг. Счетчик Гейгера показывал уровень заражения за четыреста рад, без антирада гарантированная смерть, а ведь они уже за пределами Москвы…
– Он знал, что вам будет так плохо! – сделала вывод Дилара. – И не хотел раскрывать тайну тем, кто останется здесь умирать! У него есть план, как выжить, я чувствую это! И этот план не для всех!
– Я понесу его несколько минут, – успокоил Антона активист. – Пусть отдохнёт немного.
– Нет, – подтвердил тот. – Сначала пусть от антирада оклемаются. Ещё неизвестно, кто как перенесёт побочку. Вот очухаются, тогда и поговорим. – Он встал и невесело поморщился: – Всем к фельдшеру! Может, хоть витаминов каких-нибудь уколет, всё ж лучше, чем ничего…