Едва успеваю отбить древком два брошенных кинжала, как гибкая женская фигурка в черном обтягивающем костюме оказывается возле меня, и в грудь прилетает прямой удар. Тело вновь отрывается от земли и впечатывается уже в стену дома. В груди разрастается адская боль, которую не может заглушить даже музыка.
— Всему персоналу занять предписанные места! До выхода из варпа пять минут! Повторяю! Всему персоналу… — звучало по коридорам тяжелого линейного корабля, заставляя ученых, техников и сотрудников службы безопасности ускорять шаг.
Тяжело дышащий паренек прислонился к деревянной стене. Он затравленно озирался, но кроме него в этом темном переулке больше никого не было видно.
Прошел день. Я все так же стояла у ручья и, с совершенно не свойственной мне флегматичной неторопливостью, изучала свое новое тело.
Карпатов задумчиво постучал пальцами по столешнице. Как бы ни были невероятны новости, но в этом сошедшем с ума мире он уже привык к самым безумным вещам. И привык извлекать из них выгоду.