Зато, в полный рост, встала другая проблема — холод быстро превращал трупы в ледышки, которые уже не были пригодны мне в пищу. Помучавшись какое-то время, я, наконец, сделала то, что окончательно превратило меня в хищного монстра. Я убила человека ради того, чтобы сожрать его.
Насекомые не знают страха. Им неведомо само его понятие.
Посмотрим, как наш «мистер благородство» на это отреагирует.
А ведь эта хуевина тентаклевая сейчас, по-сути, сидит в моем сознании. Или душе? Или где мы сейчас? Короче, не важно. Важно то, что она тут нарисовалась, хрен сотрешь, и явно не собирается обратно. А теперь соотнесем эту осьминожку с зубами с требованием Бездны об отдаче моей кровной лапки… Почему у меня в голове сразу всплыл старенький такой трешак про руку-убийцу?
Ладно, с этим разобрались. Кто там ещё? О, Яршера! Давно её видно не было. Поздороваться, что ли? А почему в смертном теле? И что за т… Оу. Приветик, маленькая. Нет, теперь точно придется ползти к Яршере. Заодно и сосуд её наставить на путь истинный, пока окончательно крышу не сорвало. Смотрю, там уже кто-то заплатку ставил. Яршера? Хотя нет, не её почерк — чую силу кого-то из Древних. Но все же зря он так. Зря, зря, зря. Птенец ведь уже проклюнул скорлупу и бесполезно пытаться заклеить ее скотчем — со временем он все-равно вылезет, но только уже неуправляемым монстром без капли рассудка. Тоньше тут нужно работать, товарищи боги, тоньше. Помочь вылупиться, прийти в гармонию с новыми инстинктами, научить контролировать свое ненасытное «я»… Древнейшая, уж не для того ли ты меня сюда приволокла, чтобы я эту малышку под крыло взял? Хотя, чего я спрашиваю? У тебя даже в простом чихе три-четыре двойных дна будет.
Жанна тяжело откинулась назад, уперев отведенные руки в землю и задрав лицо с зажмуренными глазами к небу.