Платье и доспехи не требовалось просить дважды — они тут же начали тянуть из взвывшей твари то, что заменяло ей кровь, и саму ее душу. Но туша была большая, а насекомые славятся своей живучестью — тварь сопротивлялась больше минуты, воя на одной протяжной ноте и пытаясь отползти от меня. Наконец ее вой затих, и гусеница перестала шевелиться.