К одиннадцати начали прибывать роскошные кареты с военными чиновниками, и всем резко стало не до Горыни, а когда прибыл государь-император с сотней личной охраны, про десятника вообще все забыли, стремясь попасть государю на глаза.
Все когда-нибудь заканчивается: терпение, нервы, патроны. Но за патроны особенно обидно…
– Я-то знаю. – Савва усмехнулся. – А вот откуда ты это знаешь?
– Так кому кланяться-то, Савва? – Елецкий, знавший тысяцкого лет десять, уже порозовел, отходя от ужаса неминуемой и страшной смерти, и временами даже улыбался.
– Молодец. – Тяжёлая рука хлопнула Константина по плечу, и, повернув голову, он увидел мужчину, которому заряжал ружьё. – Хороший удар.
Всё дружно рассмеялись, видимо, представив картину в красках.