Один из охотников взмахнул рукой, и едкий пороховой дым мгновенно рассеялся. Затем он подошёл к колоде и повернулся к Остен-Сакену.
Почуяв врага совсем рядом, монстр встал на задние лапы и, пробив головой относительно тонкий слой настила, оглянулся, ища человека.
– Ну, да. Летуны. – Савва улыбнулся. – Те, кто в воздухолётах летает. Отчаянный народец, но дружный. Да все с княжьего подворья харчуются, да в одеждах шелковых, что с Желтороссии везут. Есть ещё догляды княжьи. Ну, так про них и не узнаешь, пока в порубе у князя не окажешься.
– Честь великая, но я откажусь. – Горыня покачал головой. – Хочу быть сам себе головой и отвечать только за себя.
Сам же герой лежал в отдельной комнате царских покоев, под присмотром личного целителя императорской семьи, и самым постыдным образом спал, вскрикивая от снящихся ему кошмаров.
Никифор, встретивший у входа, молча протянул чашу, вырезанную из дерева, и качнул головой в сторону стоявшей в глубине храма статуи. Там, на длинных полках вокруг идола уже стояли рядами такие же чаши. Принятое богами исчезало, а то, что оставалось в чашах, делилось между весью и храмом Рода в Медведевске.