Костя сбежал от Чижикова через чердак. На метро он выехал на север Москвы, а оттуда, на попутках, добрался до Питера. Там Костя пробыл один день и уехал в родной Петрозаводск. Последнее воспоминание Константина — привокзальная площадь, мчащийся навстречу белый «Киа Рио» и сильный удар. Дальше воспоминания крайне обрывочны. Люди в халатах. Больничные койки. Страницы тетрадей. Да это же его палата в Шуйской клинике!
Проснувшись на следующий день, Мэлор испытал невиданный душевный подъем. Мир был ярок, резок и очень реалистичен. А главное, его не покидало ощущение близости чего-то важного. Он не представлял, что это будет, но в неизбежности и важности грядущего события не сомневался ни секунды. Главное — не пить таблетки. Интересно, а сможет ли он прочитать записи в дневниках? Вскочив с кровати, Мэлор отодвинул тумбочку, аккуратно вытащил из пола кусок доски и запустил руку в тайник — небольшое пространство между чистовым и черновым полом. Видимо строители поленились приколотить небольшую вставку в углу, а Мэлор заметил и приспособил нишу для своих нужд. Или ему рассказали про тайник? Мэлор попытался вспомнить, откуда он знает о тайнике, но мозг отказывался отвечать на вопросы. Вытащив одну из тетрадей, он раскрыл её наугад, попробовал читать и нисколько не удивился, когда у него получилось. Знаки складывались в слова, слова в предложения, а схемы соответствовали сопроводительному тексту. Он мог читать и понимать. Удивительное дело, но еще вчера, написанное в дневнике, еле-еле поддавалось восприятию и представлялось заумным набором символов и рисунков. Ему стоило большого труда прочесть даже одну страницу текста. И вообще, откуда у него дневник? Когда он успел его написать? До того, как попал в клинику или во время лечения? Он прекрасно помнил созданную им Теорию единой Вселенной, но совершено забыл, когда успел изложить её на бумаге.
Самойлов, как и обещал, добрался до Внуково к четырем утра. На участке Егорова горели фонари. Олег издали приметил белый «Киа Рио» стоящий у дома. «Если это незваные гости, — подумал Олег, — то ведут они себя весьма и весьма нагло». Припарковавшись неподалеку от участка, он откинул сидение, достал из тайника пистолет и положив его на торпеду стал наблюдать за домом. Время шло, но ни на участке, ни в доме движения не наблюдалось. Олег взглянул на часы — 04:15. Решив немного подождать, он откинулся на спинку кресла. Каждый хищник знает одно незыблемое правило: под утро добычу проще застать врасплох. Чем ближе время охоты к пяти утра, тем крепче у человека сон. А Самойлов был самым настоящим хищником — вершиной эволюции. Во всяком случае, так он о себе думал. Правда последнее время его охотничий инстинкт в связи с всеобщей сытостью жизни, все чаще дремал или удовлетворялся охотой на кабана или медведя. Но Самойлов помнил лихие девяностые, когда охота на мягкотелых человечков и бои с себе подобными хищниками составляли часть его обыденной жизни. В те времена он и познакомился с Егоровым.
Для наглядности он обвел стоящие на столе блюда пальцем.
Эд вывернул руль и остановился у зарослей акаций, росших вдоль дороги живой изгородью.
Соленая теплая волна накрыла почти с головой и неприятно защекотала в носу. Он инстинктивно начал фыркать и отплевываться.