Манипуляции с Пультом требовали крайней осторожности, и Мэлору пришлось максимально замедлить биоритмы тела. Тонко касаясь материи, он изменял самые хрупкие связи в Пульте. В конце концов он настолько замедлился, что не заметил, как уснул.
Чижиков вошел в палату и осмотрелся. Бледно-зеленые стены, две больничные койки, две тумбочки и решетка на окнах. На ближней к окну кровати сидел полный мужчина с наголо обритой головой и жевал простынь. На вид ему было лет сорок.
Они обошли дом и вышли на задний двор. В дальнем конце пустыря под раскидистым кустом рябины виднелась свежая яма.
— Эво как, — удивился Евгений. — А я старший следователь по особо важным делам Чижиков Евгений Николаевич. А скажи-ка мне, друг Иван, откуда у тебя этот телефон?
— Ясно, а машину ты вести без озарений сможешь?
Впереди коридор делал левый поворот. Именно оттуда и доносился гул множества голосов, звук работающих принтеров и требовательные звонки телефонов. «Вот и все», — подумал Мэлор. — «Теперь мне нужен только холодный рассудок. Я должен прост пойти туда и пристрелить говнюка. Пристрелить или умереть».