– Это и будет той милостью, о которой я прошу. Когда вы услышите имя – вы смирите ярость и дослушаете меня до конца. И обещайте подумать над ее предложением.
– На словах Ерофей ничего передать не просил?
Может помешать только Нассау-Зиген, но… Это – не Людовик. Этому несварение желудка устроить проще простого. Или, по возрасту, сердечно-поганочный приступ. И объявить, кстати, что дядя знал, но молчал по просьбе Вильгельма Второго. Чтобы трон не позорить. Как-то так.
И в это время… Пока Англия будет разбираться со своими внутренними делами, Русь спокойно подгребет ее колонии. Опять же, каперство изведем, гадость какая – пираты. Тати разбойные, коих за ноги вешать потребно, чтобы мучились подольше, а им титулы жалуют! Тьфу!
Не отняли деньги, не сказали устраивать свою жизнь самой, не… таких «не» набиралось очень много. А выходило так, что Тане позволили иметь свои тайны – и даже не сочли нужным указать на ложь.
А спустя месяц заторопилась из монастыря куда-то и ее подружка Ксения. Вот тогда Таня и набралась храбрости. Попросилась с ней, хоть бы и служанкой, а Ксения возьми да и согласись.