Так что царевич безропотно проследовал в свои покои, где были видны следы многодневного пьянства, ополоснулся в лохани на скорую руку, переоделся и вышел к протопопу.
Аввакум эти мысли читал вполне отчетливо. И ему они резко не нравились. Не так богато царевичами государство русское, чтобы ими раскидываться, словно пьяными свиньями.
– У нас семь башен. Наугольная, Погребная. Пасторская, Воротная, Королевская, Колокольная, Княжая. Вот и надобно нам стрелять до упора, сосредотачивая огонь на них. Часа по два-три на каждой.
Кое-кого Маша знала еще по временам царевичевой школы, по рассказам Софьи.
Впрочем, перебесившись, Леопольд стал соображать намного лучше. И вызванный им секретарь послушно застрочил письмо под диктовку господина.
Конечно, на Руси и так неплохо, но почему бы не перевезти еще пару-тройку десятков? Или сотен?