Сколько она ни напрягала память, но так и не вспомнила, какой из Людовиков был казнен на гильотине. Шестнадцатый? Восемнадцатый?
Тетка Анна скользнула в кабинет. Софья подняла усталые глаза и послала ей нежную улыбку. Мало кому она разрешала такие вольности. Но царевне Анне? Этой можно все. Не билась бы тогда царевна за двоих малышей, не быть и Софье в живых.
Доступный и мягкосердечный Людовик посоветовал, пока еще есть возможность, срочно постричься в монахини. Каша заваривалась такая, что, возможно, и он не сможет спасти фаворитку. Памятна Фронда, ой памятна. Детские впечатления были настолько сильны, что Людовик никогда не забывал оглядываться на народ. И сейчас видел – ярость ищет выхода. А потому – да. Пришлось и смирить гнев, ответив Папе, что присылайте ваших людей, и…
– Хватит ли этого, чтобы огнем пройтись по берегам Крыма?
А потому сначала полунамеками, а потом с помощью специального шифра согласовывались важные вещи. Куда идти, кто пойдет, что делать будем…
Видимо, такое изумление было на его лице, что царевна соизволила… поиздеваться над противником?