А приглядишься – и такие зубки блеснут на милом лице, что волк позавидует. То Жуан охарактеризует Изабелле кого-нибудь из придворных так, что сам Педру диву дается. То словно бы ненароком выдаст расклад по событиям в Австрии. То… да мало ли случаев?
– А ты присядь, сынок. Горе у тебя… большое горе. Я и сам сына похоронил, врагу такого не пожелаешь. И ты жену свою любил, вижу. Вот не стыдно тебе перед ее памятью? Ребенок брошен, а муж свиньей в блевотной луже валяется?
Чем боярин и занялся, пока царевич мылся в бане с дороги и ужинал.
Ну и почему бы не помочь хорошему делу? Коли с одной стороны датчане ударят, а с другой Русь подключится – не сносить шведам головы. У него, у Алексея, оправдание – он невесту себе отвоевывает, мировая общественность поймет и одобрит.
– Полагаю, маркиз, что у нас есть другие пути. Скоро будем в Азове. Там я передам вас с рук на руки коменданту города. А уж боярин Ромодановский отправит вас в Москву. Ну и из Москвы вам всяко проще будет домой добраться. Через поляков, например.
А тем временем медленно составлялась коалиция.