Меня известие о продлении сборов скорее порадовало, чем расстроило, – разговор с Николасом откладывался, и я очень надеялась, что навсегда. Но надежда эта была призрачной. После нескольких вопросов наших постоянных покупательниц, не постеснявшихся у меня лично узнавать все нюансы этой пикантной для них истории, не было никакой уверенности, что Николас забудет ко мне дорогу. Круги от брошенного его отцом камня разбегались, грозя полностью перевернуть жизнь Лоренцов. Даже если сам Николас уже успел пожалеть об опрометчивом предложении, общество не даст ему забыть обо мне. Пока я всем ровно отвечала, что отказала курсанту сама и что его отец оскорблен за сына. Это не противоречило версии, которой придерживалась семья Лоренц, но мне не очень-то верили. Кивали с этаким снисходительным сожалением, всем своим видом намекая, что рассказ мой не слишком правдив. С этим я ничего поделать не могла, разве что теперь задерживалась в торговом зале только при необходимости.