Его тон не допускал возражений, действия – тоже. Моя рука легла на сгиб его локтя каким-то непостижимым для меня образом, и вырвать ее можно было, только устроив скандал. Я возмущенно посмотрела на Николаса, он же лишь недоуменно приподнял бровь.
Николас ничего не ответил. Я его не видела, но, наверное, он кивнул, подтверждая слова Вернера, потому что тот продолжил.
– Что? Я хулиган?! – он взвыл и опять побагровел, теперь след моей руки почти слился с фоном. То ли разозлился в этот раз он еще сильнее, то ли щека от удара начала отходить. – Правду о себе не нравится выслушивать? Так я могу и при ваших девках повторить. И при Сыске. Если мать-шлюха сдала дочь в приют, то и из дочери шлюха получится, как бы она из себя скромницу ни строила! Меня такими представлениями не обманешь!
Тут загадочный артефакт тренькнул, из него выпал лист бумаги, но совсем не тот, что Вайс туда недавно засовывал, а плотный, чуть бежевый лист, с вензелем Академии, переливающейся печатью и размашистой подписью ректора, инора Гракха.
– Не скажите, Штефани, – сухо ответил он. – Основное предназначение этого артефакта – защита, и очень сильная, от любых магических вмешательств извне.
– Ты о чем? – я даже сразу не поняла, что она мне хочет поставить в вину.