Болевые импульсы браслета усилились. Я бы встала и ушла, но заставила себя сидеть ровно и ждать ответа.
– Затем, что вы мне нравитесь, – ответил он и опять улыбнулся.
– Как это снять? – повторила я свой вопрос.
– Штефани, не устраивайте истерик, – раздраженно ответила она. – Вполне возможно, что через несколько лет жизни с Николасом вы и без браслета не захотите ни на кого другого смотреть. В конце концов, он вас действительно любит.
В Академии Регина обрадовалась мне так, словно не видела пару месяцев, не меньше. Она вывалила на меня целую кучу новостей, и в том числе – что инор Вайс на лекции внезапно заговорил о том, что ищет студентов, которые будут делать у него дипломную работу. Рассказывала это Регина со смехом, как об очередном его промахе из-за забывчивости, ведь у нас был впереди еще целый год для выбора, чем хотим заниматься. Но меня ее слова заставили задуматься – работа по профилю Вайса была как раз тем, что меня интересовало, и упускать такую возможность не хотелось. Вдруг он в следующем году разочаруется и не станет никого набирать? А вот тех, кого он уже взял, непременно доведет до конца.
С обожанием смотреть у меня не получалось. Но Эдди не торопился обижаться. Зато обиделся Вернер.