– Ну, я не русская, а украинка, – улыбнулась та со странной улыбкой.
Вторым путешественником оказался капитан ФСБ Васильев, а вот третий, одетый в необычный синий мундир, назвался ротмистром Шеншиным. Я понял, что это человек XIX века. И фамилия вроде бы знакомая.
– Нет, ваше величество, увы, – развел руками фон Вестфален, – на это у меня нет людей. Но на некоторых телеграфных релейных станциях имеется негласное указание – телеграммы от определенных лиц и учреждений, телеграммы, идущие из-за границы или за границу, телеграммы определенной длины, а также телеграммы, содержащие тот или иной шифр, срочно передаются в мое министерство.
– Если это нужно для дела, то почему бы и нет? – согласился император. – Пусть господин Домбровский делает все, что считает нужным.
Слуги провели нас в небольшую комнату с голубыми шелковыми обоями, с наборными полами из ценных пород дерева и с удобной мебелью в стиле ампир. Через несколько минуты в комнату вошла симпатичная женщина лет сорока пяти в вышитом золотом черном бархатном платье. Я вспомнил, что после смерти своего супруга, великого князя Михаила Павловича, младшего брата императора, она до самой своей смерти не снимала траурных одежд.
Совершив разворот, я посмотрел вниз. Строй вражеской эскадры рассыпался. Корабли разбегались в разные стороны, словно испуганные тараканы на кухне. А наша эскадра была уже совсем близко к англичанам.