– Спасибо, что высвободили меня, – сладко проворковала я, рассыпаясь в благодарностях. – Двери так некстати захлопнулись.
Пусть и запоздало, но совесть во мне все же проснулась и начала мучительную грызню.
Часы пробили шесть, и в зал вошел он – Октавиус Блекнайт.
Он взял на пальцы немного крема из банки и поднес их к моему лицу.
– Только если выкупит себя в будущем, – уверенно ответила я. – Или отработает свободу иным путем.
– Октавиусу плевать на твои предпочтения в религии, и я уверена, что пастор Виктор, обивающий мой порог последние месяцы, придет и к нему.