Скажу честно, стало как-то не по себе – высаживаться так далеко в тылу врага. Но по нашим разведданным, в Евпатории немцев не было, только румыны и татарские изменники. А вояки они ещё те.
– Товарищ генерал-майор, я же вас за эти дни изучил как облупленного. Когда вы вот так задаёте вопрос, это значит, что и ответ у вас тоже готов. Давайте, выкладывайте. Только учтите: больше ничего Ставка вам добавить не сможет, у самих техники не хватает.
– Товарищ Берия, передайте трубку товарищу Кузнецову!
Тем временем чёрные точки заложили крутой вираж и начали удаляться туда, откуда пришли.
Немецкие зенитчики ещё трясут контужеными головами, но все уже кончено. Взрыв единого поля из синхронно сработавших двадцати четырёх ОДАБов был такой силы, что эту вспышку в полнеба видели даже советские бойцы на Миус-фронте. Следом громыхнули эшелоны с боеприпасами, предназначенные для 1-й танковой армии. Загоревшиеся эшелоны с горючим превратили станцию в настоящий ад. Полковник Хмелёв, обернувшись, посмотрел на полыхающее зарево, расплывающееся на том месте, где только что была железнодорожная станция, и которое стало братской могилой для сотен немецких солдат.
– У нас так, Константин Михайлович, – снова повернулся он ко мне, – попал к нам – будешь сражаться в общем строю и не важно, кто ты, журналист, особист, или политработник... Все работают на Победу. Ведь так, Леонид Ильич?