- Так точно, товарищ контр-адмирал, – ответил мой бывший коллега. – Только Верховный и только Ставка! Тем более, что на местных начальников надежды нет... Ещё те кадры.,
Выхожу из машины и вижу, что ветер-то разгулялся не на шутку. Открываю дверь в кунг, приглашаю своих гостей.
Стало светло как днём, камера ночного видения отключилась из-за перегрузки. Некоторое время спустя в небо взметнулись огромные огненные столбы. Это в пригороде Плоешти ракеты поразили нефтехранилища и перегонные колонны нефтяного завода. Пламя разливалось также по железнодорожной станции, охватывая цистерны с бензином и сырой нефтью. Зарево пожарища должно быть видно за сотню километров. Не знаю, показалось мне или нет, но через стёкла рубки справа по курсу у горизонта высветилась грязно-розовая полоса. Неслабо же там полыхает. Ничего, примерно через час мы подойдём к Констанце, и там тоже будет праздник.
Полковника переполнило какое-то незнакомое чувство. В нём была и радость от выигранного боя, и осознание того, что дальше всё будет хорошо, и счастье от самого факта, что он дожил до поворотного момента в войне, когда мы будем бить, а немец только отбиваться. Очень волнительное и незнакомое, знаете ли, чувство.
Первым делом звонок на ГКП, капитан 1-го ранга Андреев уже на боевом посту.
- Ну вот и хорошо, товарищ Василевский, выполняйте, – и Сталин повесил трубку.