Но баш-чауш не слушал льстивые речи Пиштивана. С горба на хребтине железной рыбины спускались люди. Турок пригляделся и вздрогнул от удивления. Значит, это не порождение иблиса, а корабль – невиданный да, но тем не менее – творение человеческих рук?
«Мухи им, вишь, досаждают. Вот и разгоним, надо идти навстречу пожеланиям одесских рыбаков…»
Этими соображениями алмазовский эскулап успел поделиться со мной. Гостя из будущего он воспринял как манну небесную: в самом деле, чем не собеседник для мыслящего человека? Семен Яковлевич предвкушал беседы о путях развития цивилизации, о победе народовластия в его американском варианте – непременно американском, иного доктор Фибих не признавал! – и о грядущем триумфе гуманизма. И никаких флотских офицеров, верных слуг тирании, насквозь пропитанных ужасным кастовым духом…
Но – дело прежде всего. Для начала следовало добиться представления высокопоставленному родичу Казанковой; да и остальными спасенными пренебрегать не стоило. Кроме женщины на борту захваченного турками брига оказались подполковник крепостной артиллерии, казачий офицер в чине войскового старшины и коллежский советник по Департаменту путей сообщения. Так что и здесь могли открыться неожиданные перспективы.
Генерал Фомченко кивнул кавторангу. Тот сел и принялся вертеть в пальцах гелевую ручку.
– А что я могу? – из командирского наушника зазвучал Лехин голос. – Все, горючка йок, увожу пепелац.