Всегда любил киплинговский «Марш эскадренных миноносцев». А после того, как на одном из каэспэшных слетов в середине восьмидесятых его спели под гитару, песня эта на долгие годы стала в нашей компании хитом. А я мечтал о том, что никогда не сбудется, а если и оживет – то лишь во снах и на книжных страницах. И вот ведь: сбылось, да еще как!
– Ничего, справимся как-нибудь. Пойдемте, Игорь Иваныч, а то Фомич ждет. Послушаем вашего контрабандиста.
– Он, лярва, ножиком! – хрипел Рубахин. – Я поздоровкался, наклонился, чтобы, значить, тягу подтянуть – тут-то он меня и подколол!
«…Тяжело в деревне без «нагана»… то есть в море без спутника…»
Грохнуло; каронада отрыгнула сноп белого дыма. Пушечный удар прокатился по всей Практической гавани, отразился от берегового обрыва, распугал голубей, облепивших парапеты лестницы. Когда пелена рассеялась, Белых увидел, как на раскачивающуюся шаланду лезут из воды двое. Третий приплясывал на корме, гневно орал и размахивал руками, будто пытаясь изобразить оптический телеграф. Простоволосая, расхристанная девица в юбке, подоткнутой так, что до колен открывала смуглые ноги, голосила, обняв мачту. Надо полагать, это и есть та самая Соня…
Миновав «Санс Парейль», Корнилович увел гидроплан в сторону – в голове ордера вырастал еще один дымный столб, и соваться туда, под снаряды «Алмаза», не хотелось.