Эссен увидел, как на мачте миноносца взвился флажный сигнал. От форштевня разбежались пенные усы, и «Заветный» начал описывать дугу в сторону крейсера.
Из труб валит черный дым. Крейсер идет на боевых экономических пятнадцати узлах. Кочегары не усердствуют, всему свое время.
Белых не сразу понял, что палуба опустела – груды тел, кто-то еще слабо шевелится, по тиковым доскам растекается ярко-красная лужа.
Не успел катер отойти от «Адаманта», как командир БЧ-4 отрапортовал: чужак повернул на юг, к турецкому берегу. Это было уже непонятно – зачем рыбакам посреди ночи поворачивать домой? Скорее уж – лечь в дрейф и поутру браться за свои рыбацкие дела. А то шли себе параллельно береговой черте, и вдруг резко на зюйд…
А иначе зачем эта прогулка: сначала на элегантной коляске до самого Большого Фонтана, потом не спеша пешком вдоль берега? Уж не ради «вербовочной встречи» с агентом Графиня…
– Могут и не знать. Вряд ли в такой суматохе англичане подумали о посыльном судне – им бы только ноги было унести. А теперь – поди догони караван! Я так думаю, французы с турками сообразят, что случилось, когда доберутся до мыса Тарханкут, где у них назначено рандеву с разведчиками.