Белых еще раз обозрел суетящихся «номерков» и вслед за Лютйоганном и Тюрморезовым полез по трапу вниз. Предстояло окончательно утвердить планы кампании.
Рогачев пожал плечами – возразить было нечего.
Я, замирая от ужаса, вгляделся в британскую фалангу. И точно: к кораблям на небольшой высоте приближались три летучих вельбота! Они казались такими незначительными на фоне этих громад, что мне на секунду стало смешно – как могут такие крохи всерьез угрожать своему грозному противнику? Но память услужливо подсунула пример Давида и Голиафа, и сердце мое переполнилось отчаянием: неужели Господь все-таки на стороне русских варваров?
«Фомичом» за глаза давно уже называли грозного генерала.
– Задробить стрельбу! – закричали с мостика. – Изготовиться абордажной партии! Неприятель выкинул белый флаг!
Я стоял у самого края тротуара, спиной к высоченным дверям. Машины сплошным потоком огибали холм-клумбу, на которой когда-то возвышалась статуя Железного Феликса.